Очерки японской поэзии Выпуск №1

Очерки японской поэзии
Выпуск 1
Введение
В данной рассылке будут публиковаться переводы японских традиционных стихов с традиционным комментарием и оригинальным текстом. Сделано это для того, чтобы познакомить русского читателя с японской поэзией — сам строй японского языка и стиха слишком отличается от русского, чтобы почувствовать его, не обращаясь к оригиналу. интересующиеся японским стихом более глубоко могут посмотреть ссылку http://www.kogo.narod.ru/nihon/kogo/ch8.htm
Курсивом дан перевод оригинального японского текста

もろこしにて月を見てよみける
Сложено глядя на луну в Китае – вместо темы
あまの原 ама-но хара
ふりさけ見れば фурисакэ мирэба
かすがなる касуга нару
みかさの山に микаса-но яма-ни
いでし月かも идэси цуки камо
Посмотрел на небо
И вижу —
Надо мною
Взошла луна,
Та же, что над горой Микаса,
/что на родине/ в КасугаКомментарий составителя
В традиционном японском стихе нет рифмы, подобной нашей, Её заменяет ритм. В танка, которую мы рассматриваем, ритм идет как 5-7-5-7-7, то есть в первой строфе 5 слогов, во второй 7, в третьей снова 5, и далее 7 и 7 слогов. При прочтении стиха ударение делается на последнем слоге строфы, но сам слог читается понижающимся тоном, как бы затухает. Такую манеру чтения японцы называют Дзундзуру(глагол) — нечто среднее между нашими «бубнить» и «декламировать»
この歌は、昔、仲麿を、もろこしに物習はしに遣はしたりけるに、あまたの年を経て帰りまうで来ざりけるを、この国よりまた使まかり至りけるにたぐ ひて、まうで来なむとて出で立ちけるに、明州といふ所の海辺にて、かの国の人、うまのはなむけしけり。夜になりて、月のいとおもしろくさし出でたりけるを 見て、よめるとなむ、語りつたふる。
Говорят, что это стихотворение сочинил один человек, который послан был учиться в Китай, но по прошествии многих лет не вернулся, и вот, присоединившись ко вновь прибывшим, когда те отправлялись назад, устроил им прощальный пир на побережье места, именуемого Мин-чжоу. А когда наступила ночь, увидев, какая яркая взошла луна, он сложил это стихотворение.
Здесь речь идёт о так называемых Кэнтоси – посольств в танский Китай, откуда японцы заимствовали основы как материальной, так и духовной культуры. Среди участников одного из таких посольств (вспоминаем Великое посольства в Европу Петра Первого) был и молодой Абэ-но-Накамаро, герой этого рассказа. Из всех уехавших он был самым способным – он не только овладел китайским языком той эпохи и прикладными знаниями китайцев, но и смог дослужиться до значительных чинов при танском дворе. А потому, когда было принято решение возвращаться на родину, было приказано оставить Абэ-но-Накамаро там, в Китае. Через несколько лет приехало новое посольство, также, как и предыдущие, участники этого посольства долго учились, и вот, когда они уже отъезжали в Японию, вышло решение, что Абэ-но-Накамаро снова остаётся. А тут следует сказать, что у японцев поэзия всегда несла в себе коммуникативную составляющую – в вропейской поэзии это так ярко выразилось только в пастурели – а потому и само стихотворение было ничем иным, как мольбой о возвращении. Глава посольства тут же решил взять Абэ-но-Накамаро с собой, но корабли попали в шторм, и спасся только Абэ-но-Накамаро – его вынесло к берегу Вьетнама. Он смог добраться до Китая, где и умер — случаи морских путешествий из Китая в Японию были очень редки, так как в то время мореплавание в Японии не было развито, а потому для дипломатических целей использовались торговые китайскте караваны, появлявшиеся не чаще, чем раз в 7-10 лет. Вообще ранняя история Японии во многом есть история борьбы за пункты торговли с материком – это обеспечивало получение в первую очередь более совершенного оружия, то есть было ключом к гегемонии над соседями. И вот как это отразилось в японской поэзии.